— Не понял! Они что, днем пошли? — Генерал подошел ближе, сам заглянул в карту, поводил над ней руками и, кажется, тоже что-то ощутил. — Проверь еще раз, — приказал Алексей Юрьевич.

Антон снова приблизил руку к карте, а генерал взял трубку и набрал короткий номер внутреннего телефона.

— Валентин Иванович, срочно собирай всех, — приказал он. — Кажется, банда уже в селе. Приступаем к работе. Пора!

Голос у генерала был слегка взволнованный, но сам он выглядел сосредоточенным и собранным, готовым к любым действиям. Наверное, даже самым жестким.

Адина заменяла собой целый наблюдательный пункт, сообщала мужу и охране о приближении врагов. Как только банда вошла в село, ощущение опасности стало настолько явственным, что видящая даже дрожала то ли от испуга, то ли от возбуждения. Устас никогда не видел ее такой. Но женщине бояться позволительно. Мужчины тоже ходили мрачные. Они прекрасно понимали, что их сил не хватит.

— Куда сбежал твой прославленный рядовой Николаев? — спросил жену Устас.

— Он свою шкуру спас, а о нас позабыл, — мрачно предположил подполковник полиции.

Но, к его чести, отступать и спасать свою шкуру он не собирался. Если пришло время драться, то Алибайрам Гасанович готов был вступить в бой даже с целой бандой.

— Он придет, чтобы спасти Бурлият. А мы все обречены, — тихо, но твердо ответила Адина. — Алексей позаботится о ней и убьет бандитов. Он и его товарищи.

— Мне лично не очень хочется считать себя обреченным, — не согласился Джанхот. — Дом крепкий, пусть попробуют войти, когда у меня автомат в руках. Час продержимся, а потом кто-нибудь поможет. Участковый сказал, что вызвал подмогу из Чечни. Уже едут. В селе несколько стволов наберется. Попробуем отбиться.

— Пора, — сказала Адина мужу. — Открывай подпол.

Он послушно сдвинул в сторону палас и открыл люк.

— Бурлият! — позвала Адина.

Девочка покинула свою комнату и послушно пришла на кухню.

— Ты сейчас спустишься в яму и там будешь ждать, когда все закончится. Потом за тобой придет солдат Алексей. Слушайся его во всем, девочка моя. Он тебе поможет.

— А ты, мама? А папа?

— Нас ты, может быть, больше не… услышишь. — Она хотела сказать «не увидишь», но вовремя сообразила, что дочь и так никогда их не видела, и заменила слово.

Ничего не видящие глаза девочки наполнились слезами. Плакать они умели точно так же, как зрячие.

Дочь прижалась к матери, сунула нос ей в грудь, услышала шаги подходящего отца и протянула к нему руку. Устас взял эту узкую ладонь в свои грубые пальцы и приложил к щеке. Ему тоже было больно прощаться с дочерью, такой беспомощной в этой жизни, не приспособленной ни к чему, кроме прогулок по дому и двору. Но Устас знал, что если Адина сказала, то так все и будет, как бы ты ни старался изменить ситуацию.

— Пора, — сказала Адина и снова задрожала, на этот раз от взгляда на заплаканное лицо дочери. — Бандиты уже близко.

— А я им сейчас сюрприз подготовлю! — Алибайрам вдруг стремглав побежал из дома.

Джанхот прильнул к оконному стеклу, высматривая под острым углом, чем занимается подполковник.

— Понятно. Растяжку сразу за калиткой ставит и еще что-то мудрит.

— Бурлият, поторопись! — строго приказала Адина, и девочка послушно шагнула к люку.

Первым спустился отец, отодвинул ящик с овощами в сторону и открыл второй люк. Только после этого он помог дочери, бережно придерживая ее. Так же осторожно Устас спустил Бурлият и на нижний этаж. Он что-то сказал дочери и стал торопливо выбираться из подвала.

Адина сидела рядом с окном.

— Где спецназ? — непонятно кого спросил Устас.

— Алексей застрелил уже двенадцать бандитов, — сообщила Адина. — Одного убил Имамалиев. Спецназ уже идет сюда. Но они все равно не успеют.

В дом не вошел, а ворвался Алибайрам и крикнул:

— К окнам! Начинается!

— Стекла не жалеть! — сказал Устас.

— Что ты там выставил? — Джанхот кивнул в сторону калитки.

— Сначала растяжку понизу, потом гранату на водосток положил. Кольцо сорвал, рычаг проволокой обмотал, конец привязал. Взрывная волна от растяжки сорвет водосток. Граната упадет за забор.

Чей-то кулак методично пять раз ударил по калитке.

— Открыто. Заходи! — крикнул Алибайрам в форточку и поднял автомат.

Металлическая калитка из тонкого профилированного листа заскрипела петлями, которые принципиально не смазывались, чтобы заменять звонок. Почти тут же раздался взрыв, послышались крики. Алибайрам поднял приклад, чтобы выбить раму в окне, но тут грохнул второй взрыв, и стекла высыпались сами.

Осталось только высунуть автомат и дать в сторону калитки несколько коротких очередей, что подполковник сразу и сделал. При всем том, что Алибайрам имел крупную и крепко сбитую фигуру, он все же был резким и подвижным человеком, тут же перебежал к другому окну и дал несколько очередей оттуда.

Устас и Джанхот убежали к окнам в большой комнате, чтобы иметь возможность вести обстрел со всего фасада. Но они не успели дать и по одной очереди. На все окна обрушился такой поток пуль, что высунуться было просто невозможно.

Адина по-прежнему сидела неподалеку от окна, выходящего во двор. Рядом с ней пролетели несколько пуль, ударились в стены, срикошетили, стукнули еще раз. Она не реагировала на это. Видящая смотрела прямо перед собой, но не замечала того, что происходит в доме. Ее взгляд был устремлен туда, куда не могли заглянуть другие.

Алибайрам, спрятавшийся от пуль в углу, крикнул женщине, чтобы она ушла во внутренние комнаты. Адина его, кажется, даже не услышала, была погружена в собственные мысли и видения.

Но через минуту она встала в полный рост досадливо махнула рукой и сказала:

— Я ничего не могу с ним сделать. Он почувствовал меня и закрылся наглухо. Как?.. Не понимаю. Он очень сильный!

Во дворе с большим опозданием отчаянно залаяла собака. Тут же раздалась автоматная очередь, и пес отчаянно завизжал.

— Из твоего двора лезут, — сообщила Адина.

Алибайрам перебежал к дворовому окну и двумя короткими очередями свалил пару бандитов, перебравшихся через забор в собачий вольер. Лаять на них уже было некому.

На сцене актового зала собрались все. Уже несколько человек подтвердили ощущениями, что их клиент перешел в другое место. Снова раздали фотографии, те же самые, что и раньше. Карты теперь не выдавали. Люди расселись в том же порядке. Никто не забыл своего места, хотя стулья были одинаковые, не пронумерованные.

Генерал-лейтенант Славин выглядел очень озабоченным, каким-то замедленным, излишне задумчивым. Майор Сапожников сидел на своем столе на краю сцены. Занавес так и валялся на. Поднять его не успели. Или просто некому было это сделать.

Когда наступила тишина, Алексей Юрьевич почувствовал, что является центром общего внимания. От него ждали инструктажа и команды.

Генерал глубоко вздохнул, вышел в середину круга и заговорил:

— Внимание! Задача ставится конкретная. Соблюдаем предельную концентрацию. Наша цель: сбить мысли полковника Азаматова, не позволять ему концентрироваться на чем-то. Именно потому нам необходимо было много людей. Наше нападение должно быть массированным. Знаете, как хакеры атакуют неугодные им серверы? Они заваливают их информацией, с которой сервер не может справиться. Мы делаем нечто похожее. Не даем шарифу Зульфиру возможности сосредоточиться. Атакуем его своими мыслями. Валите на него все, что взбредет вам в голову. Хотите, доказывайте ему, что шахматную партию ни в коем случае нельзя начинать с е2 — е4. Он, кстати, хороший шахматист. Можете с вопиющими нарушениями объяснять ему правила дорожного движения. Он заядлый, но аккуратный автомобилист. Кстати, чем парадоксальнее будут ваши мысли, тем больше сил вы у него отнимете. Все, что вам угодно. Он, кстати, к женскому полу сильно не равнодушен. Сводите его мысленно на конкурс красоты. Разбудите вашу фантазию. Кто имеет способности, протяните мысленный шланг, установите насос и откачивайте из него энергетику. Только работать надо предельно аккуратно! Ни в коем случае не создавать собственный мысленный образ, любого из нас, в том числе и меня. Особенно мой, потому что мы с полковником хорошо знакомы. Он сразу поймет, что происходит мозговой штурм. Больше глупости, предельно концентрироваться на ней. Отошлете первую мысль или просто собьетесь, переключайтесь на другую. Не бойтесь себя прерывать. Мысли в голове у всех и всегда идут прерывистыми импульсами. Давите на него упорно, жестко, даже жестоко. Начали!